《罗密欧与朱丽叶》的首映式在萨拉托夫戏剧剧院成功举行 自动翻译

Захотелось свои пять копеек вставить, поскольку после просмотра было над чем подумать. Шла на Шекспира, согласно афиши. Нигде не было других анонсов – пародия на Шекспира, либо театральные ремейки Вестсайдской истории 1961 года, а может и Ромео и Джульетты 1996 года, ну там, где Ди Каприо... Ничего. Собиралась на встречу с прекрасным, в ушах уже звучала вступительная фраза "Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья...", бал в доме Капулетти, сцена на балконе и т.п. Но встреча оказалась в несколько другом ключе. Креативность режиссера стала понятна сразу – по бутылкам с одноразовыми стаканчиками и трехярусным декорациям. Потом уже, после спектакля. пыталась вспомнить: что же особенно задело? Парис! Да-да. Парис. За что же его так? Да, он был не любим, но он был дворянин. Он был благороден и честен с Джульеттой. А здесь вывели откровенного подонка, который сначала – ввиду слишком зауженного костюма – начал внушать мысль о нетрадиционной сексуально ориентации (креативить – так креативить до конца!). Но нет, судя по тому, как бодро он гонялся на четвереньках за какой-то девицей, а потом пытался изнасиловать Джульетту прямо на столе в келье отца Лоренцо (ох уж эти режиссерские находки: бессмысленные и беспощадные!) – вроде, мужик. И даже жалко его как-то стало, когда уже идущий на пожизненное Ромео замочил его в финальной сцене железнодорожным фонарем. И совсем мне не понятен был замысел режиссера. когда Джульетта с диким смехом пожирала таблетки под песню "Как счастливы мы были" в исполнении Клавдии Шульженко. Меня спросили после спектакля: неужели только это было непонятно, а хоровое пение кормилицы и отца Лоренцо под аккомпанемент на аккордеоне папаши Монтекки в лужковской кепочке мне было понятно? А водка с солью, сопровождавшая первую встречу Ромео с Джульеттой понятно? Бедный... Парис